Когда мы с Алексеем, связистом старой смены, на следующий день после нашего прибытия, обходили посты, пересчитывая индукторные телефоны ТА-57, я услышал частую и хаотическую стрельбу. Стреляли из автоматов Калашникова калибра 7,62. Я поинтересовался у Алексея, что за стрельба. Ответ шокировал. Алексей, не придавая никакого значения этой стрельбе, ответил: "Свадьба чеченская". "И часто свадьбы гуляют?" – уточнил я.
- Да через день практически.
- А кто стреляет? Почему мер не принимают?
- Так чеченские менты, сопровождающие свадьбу и стреляют. Представьте на миг, идёте Вы где-нибудь в Москве или в Кемерово на работу, и вдруг стрельба, вооружённые люди сопровождают чью-то свадьбу. Шок, поверьте на слово, проходит через три дня. Просто ты к этой стрельбе привыкаешь и уже не замечаешь.
   Чем приходилось заниматься в Чечне моим коллегам по службе в пожарной охране, Вы уже знаете. Расскажу об обязанностях моих и Сергея Дороганова. Связь, она и в Африке, связь. Наша задача как раз и заключалась в том, чтобы эта самая связь была. Отвечали мы за два вида связи: радио и проводную связь. И та, и другая особых проблем не доставляли, но всё же, были моменты, когда приходилось решать вопросы с её организацией, как таковой, либо с её восстановлением. Я уже упоминал о свадебных кортежах. Так вот, то и дело после такого рода свадебных церемоний, почему-то пропадала проводная связь. Всё объяснялось довольно просто, шальными трассирующими пулями пережигало полевой кабель, который мы использовали в качестве "воздушки". Приходилось брать катушку, и как во времена Первой мировой и Гражданской войн, отправляться по линии в поисках обрыва. Правда, на восстановление связи с нами всегда отправлялась и группа прикрытия, наличие которой придавала чувство уверенности, и позволяло спокойно заниматься своими вопросами. Хотя, как только я взбирался на столб устранять обрыв, сразу понимал, что безопасность была относительной. Если мне со столба открывалась довольно обширная панорама, то где гарантия, что так же легко не могли и меня заприметить.
   Не всё безоблачно было и по использованию средств радиосвязи. Как правило, автономные подразделения, находившиеся в оперативном подчинении у ВОВД, прибывали в Чеченскую республику уже со своими радиостанциями. С одной стороны, это хорошо, не надо думать, где взять радиостанции для их обеспечения, с другой стороны, эффект их использования зависел от технических характеристик этих радиостанций. Если радиостанции работали в одном диапазоне частот с теми, что использовались в ВОВД, проблема решалась путём их перенастройки, если в другом диапазоне, приходилось разводить руками. Само собой, напрашивается очередной вопрос. Почему вопросы взаимодействия подразделений, прибывших из разных регионов страны, должны решать сами командиры этих подразделений у себя на местах?
   Был ещё, на мой взгляд, не решаемый вопрос. Обеспечение скрытности ведения переговоров с помощью радиостанций. Да, конечно, импортные Моторолы можно было запрограммировать, как тебе удобно, но в этой же сети, на таких же радиостанциях выходили на связь и чеченские милиционеры, а им не всегда даже их начальник доверял. Как итог, примерно три недели, ночью на наших частотах боевики или их приближённые угрожали нам расправой и всё такое прочее, пытаясь нарушить нашу психику. Впрочем, когда сотрудники, по моей настоятельной просьбе перестали реагировать на сообщения такого рода, угрозы прекратились.
   Помимо вопросов поддержания средств связи в боевой готовности, мы с Сергеем привлекались для проведения мероприятий по проверке паспортного режима (так называемая зачистка), ну и конечно, как и все, для несения караульной службы.
   Немного лирического отступления. Буквально на второй день пребывания в Ачхой-Мартане, на крыше здания, где находился наш кубрик, я увидел радиолюбительскую антенну для КВ-связи. Так тут оказывается, радиолюбители жили, подумал я. И действительно, на стене справа от нашего рабочего места, был приклеен лист с перечнем радиолюбительских позывных, принадлежавших радиолюбителям г. Воронежа (до кузбасских милиционеров здесь службу несли милиционеры из Воронежской области). С досадой вспомнил, что трансивер, который мне обещал Селюнин, так и не получил. Сам Селюнин был в отпуске, а заму своему видно забыл дать указание. Жалко конечно, но служба есть служба. Там же, был приклеен и другой листок. На этом листе, похожем на официальный бланк Ичкерии, шрифтом зелёного цвета, был напечатан текст, напоминающий приказ. Ниже привожу выдержку из этого текста, то, что особенно бросилось в глаза:

"За уничтожение противника моджахеду или сочувствующему полагается:
за рядового срочной службы - 250 долларов.
за омоновца или контрактника - 500 долларов.
за офицера - 1000 долларов.
Установка фугаса - 300 долларов.
Подорванный БТР - 3000 долларов.
Сбитый вертолет - 15 000 долларов.
Сбитый самолет - 30 000 долларов.
По постановлению высшего военного меджлиса-Шуры Ичкерии за пленение и доставку командованию моджахедов пленных российских офицеров объявляются награды:
ОМОН, СОБР, МВД и подразделения внутренних войск: ополченец - 100 долларов, рядовой - 20 баранов, лейтенант-капитан - 50 баранов, майор - полковник -100 баранов, генерал - 40 быков.
ГРУ и АФБ: лейтенант-капитан - 40 баранов, майор-полковник - 80 баранов, генерал - 40 быков.
Военнослужащие общевойсковых подразделений: рядовой - 15 баранов, лейтенант - капитан - 35 баранов, майор - полковник - 60 баранов, генерал - 40 быков.
В настоящее время необходимо иметь больше пленных российских офицеров для обмена на моджахедов, попавших в руки российских оккупантов".

   Сами понимаете, приятных эмоций такое чтиво не доставляло. Ну, и чтобы не дразнить снайперов, звёздочки с погон мы всё-таки сняли. Как говорится, бережённого и Бог бережёт.
   Не прошло и двух недель нашей службы, как мы стали свидетелем торжества у сотрудников ГИБДД Челябинской области. Оказывается, ребята отмечали "Экватор", другими словами, половина времени, проведённого в командировке. "Экватор" сродни солдатскому празднику "Сто дней до приказа". Самые весёлые ребята, как солдаты, даже бреют под ноль голову. Радость и понятна, ещё половина и домой. Героем вечера у них, думаю, был отличный гитарист и исполнитель, мой тёзка, жаль, фамилию запамятовал. Песни пел, заслушаешься. Он до ГАИ в филармонии пел, но маленькая зарплата и … Кстати, ребята из Челябинского ГИБДД переписали стихи знаменитой песни "Аэропорт" на свой манер. Очень недурно получилось. Слова я переписывал, но кому-то дал сам переписать, от них и след простыл.
   Немножко о братьях наших меньших. На территории городка прижились две или три собачки, беспородные, на языке кинологов или заводчиков, метисы. Поражало их умение определять: свой – чужой. Тому было немало примеров. Так, собаки безошибочно среди общей массы людей в камуфляже, выделяли именно чеченцев. Эти собачки давали нам себя гладить, хотя и видели в первый раз, и тут же бросались с лаем на чеченских милиционеров, хотя они были одеты в такую же форму, как у нас. Доставалось от собачек и гражданским чеченским работникам, периодически выполнявшим в городке какие-то работы. Версия одна. Специфический запах, исходящий от людей чеченской национальности или от местности, где они проживают.
   На территории городка, кроме собачек, "прописались" ещё двое жителей, непосредственного отношения к ВОВД не имеющих, вернее сначала один, а потом, присоединился к нему и другой. Они были очередными образчиками ужасов войны. Эти люди десять лет находились в рабстве (первый в Чечне, второй, освобождённый уже нашим отрядом, в Ингушетии), и, проживая в скотских условиях, полностью утратили человеческий облик. Эти люди за крышу над головой, кровать и хлеб, выполняли различные хозяйственные работы (в основном, уборка территории). Годы, проведённые в рабстве, очевидно, приучили их, обходится без крыши над головой и кровати, угостившись алкоголем, они преспокойно могли ночевать прямо, на земле, облюбовав, какое-то место. Я не знаю, кем они были до рабства, но на предложение нашего командира бесплатно уехать в Сибирь (освобождённый из Ингушетии, был из Новосибирской области), они наотрез отказались. Может и был, какой грех на их душах, они за него расплатились в полной мере.
   День за днём, неделя за неделей, пролетел первый месяц командировки. Обстановка в Ачхой-Мартане и районе была относительно спокойной, крупномасштабных выступлений боевиков не было, а на локальные (две, три автоматные очереди) внимание мало кто обращал. Мы Сергеем не единожды уже принимали участие в мероприятиях по проверке паспортного режима. На мой взгляд, они носили, скорее всего, показательный, если хотите, протокольный характер. Такие мероприятия проводились, скорее всего, для прессы, чем для выявления боевиков. Может, я и не прав. Но судите сами. Об очередной "зачистке" заблаговременно знают все силовые структуры, принимающие в ней участие, в том числе, и чеченские милиционеры (а, как к ним относился их же командир, Вы уже знаете). В назначенный час формируется колонна из представителей практически всех силовых структур, и поехали. В движении колонна растягивалась почти на километр. При таком раскладе гарантировать, что те, кому следовало бы бояться зачисток, о ней не знали, я бы лично не гарантировал. Запомнилась одна из таких "зачисток". Провели официальную часть, всё закрутилось, и кто-то из местного руководства предложил съездить на рыбалку. Как проводится рыбалка, отлично показали в фильме "Убойная сила", имею в виду, начало рыбалки. Порыбачив безрезультатно, на двух небольших озерцах, таким же образом, как и в фильме, поехали на речушку, где была мельница и небольшая запруда. Работники мельницы - два чеченца довольно солидного возраста, предупредили, что рыбу давно уже выбили, и делать там нечего. Однако, несмотря на предупреждение, парни направились попытать удачу, я же направился вместе с чеченцами в их сторожку. Познакомились, выпили за знакомство, начали беседовать. Из беседы я понял, что многие чеченцы жалеют о временах Советского Союза, проклинают войну, и обвиняют в начале войны с Россией ваххабитов. Были ли они искренними в тот момент, не знаю, мне показалось, что да. Конечно, среди чеченцев, как и среди других, есть разные люди. Ниже приведу пример. Не редки были случаи, когда в Ханаклу мы ездили на машинах Администрации Ачхой-Мартана с водителями чеченцами. Так вот, в одну из таких поездок, ожидая, когда у командования закончится совещание, мы поехали на одной из машин в жилой городок, и накупили там разной еды. По приезду, разложив свою снедь в открытом багажном отсеке "Нивы", пригласили угоститься и водителей чеченцев (а был мусульманский пост). Кто-то наотрез отказался, нельзя, а кто-то прикрылся фразой, что Аллах с неба в "Ниве" еду не видит. Как говорится, выводы делайте сами.
   Был пример и русско-чеченской "солидарности". Как-то раз, один милиционер, вроде как, шутя, в разговоре предложил мне купить чеченскую девушку за 500 рублей!!! Не на час или ночь, как быть может, Вы подумали. Предлагал купить её, как рабыню, плати, мол, деньги, и увози, только тайно, чтоб местные не знали. Тогда, я значение этому предложению не предал, потом уже подумал, а ведь нет дыма без огня. Кстати, этот милиционер на чём-то видно попался, у него отобрали автомат и определили в "зиндан", гауптвахта по-нашему.
   Хотя, справедливости ради, замечу, что были и другие, реальные зачистки, с реальным результатом (задержанием боевиков и обнаружением схронов оружия). О времени и месте проведения таких зачисток знал очень узкий круг людей, а непосредственные участники узнавали о ней минут за 15 до начала. Догадывался об этом потому, что сам принимал участие в конвоировании боевиков в Ханкалу (как общественная нагрузка и оказание помощи конвоирам, когда в Ханкалу ездил для решения своих служебных вопросов).
   Приближалось 10 ноября – День милиции, ждали провокаций со стороны боевиков, командиры не уставали напоминать о бдительности и соблюдении дисциплины. Слава Богу, всё обошлось.
   Утром объявили торжественное построение, выступили все, кому полагается, кого-то поощрили, ещё раз напомнили о бдительности и дисциплине. Не успели разойтись по своим расположениям, объявили очередной сбор для построения. Оказывается, прибыл с поздравлениями военный комендант Ачхой-Мартана, выступил с поздравительной речью, затем подарил личному составу ВОВД молодого борова с надписью на боках "Хаттаб", после чего уехал. В ВОВДе после этого события стали говорить, что комендант ментам подсунул в праздник свинью. "Хаттаба" решили сразу не колоть. Для него соорудили загон и кормили, чуть ли не до Нового Года.
После обеда меня и Игоря (гитариста) с Челябинского ГАИ, пригласил к себе замполит ВОВД. Замполит обратился к нам с просьбой выступить в честь праздника перед чеченскими милиционерами, после чего, мы отправились в местную школу, где состоялось торжественное собрание, а затем и концерт. Первый раз за пределы городка я вышел. вооружённый не автоматом, а гитарой, впрочем, и последний. Выброс адреналина прочувствовал на все 100 процентов.
   Отмечались, конечно, и другие праздники, к примеру, день автомобилиста, день следователя и т.д. Но эти праздники не были общими, и отмечались узким кругом, непосредственно теми, кто имел к ним отношение. Правда, из-за наличия у меня гитары, на мероприятия, связанные с празднованием профессиональных праздников, приглашался и я, иногда, даже с напарником Сергеем.
   После 10-го ноября челябинцы засобирались домой. В Ачхой-Мартан они приезжали своим ходом, т.е. на своих патрульных автомобилях, таким же способом отправились и домой. На смену челябинцам никто не приехал, так что наш городок немного опустел, в прямом и переносном смысле. Во-первых, освободилась территория, которую занимали автомобили челябинцев, а так же помещение, где они спали, а во-вторых, некому больше было исполнять песню, сочинённую этим отрядом. Среди наших гаишников исполнителей я не помню, а остальным песня не подходила из-за профессионального акцента.
   Ко мне обращались милиционеры-водители, с просьбой переделать эту песню под них, но мне их идея по душе не пришлась, зато я понял, что нужна песня, которая была бы памятью о командировке в этой республике. И она появилась за последующую неделю. Бывало так, что просыпался среди ночи, и строчки складывались сами собой.